Тем  временем Людмила  совсем  собралась  итти,  принарядилась  весело,
красиво, надушилась мягкою, тихою  Аткинсоновою серингою, положила  в белую,
бисером шитую сумочку  неначатый  флакон с духами и маленький распылитель  и
притаилась у окна, за занавескою, в  гостиной,  чтобы из этой засады увидеть
во-время, идет ли Коковкина. Духи взять с собою она придумала  еще раньше, -
надушить гимназиста, чтобы он  не пахнул своею противною латынью,  чернилами
да мальчишеством. Людмила любила духи, выписывала  их из  Петербурга и много
изводила   их.  Любила  ароматные  цветы.  Ее   горница  всегда   благоухала
чем-нибудь: цветами, духами, сосною, свежими по весне ветвями березы.

И  она  вошла  в гостиную,  смеючись,  ласкаючи Сашу быстрыми,  нежными
глазами. Саша смутился, покраснел, обрадовался, - побудет с ним!
     - Хотите я вас душить буду? - живо спросила Людмила, - хотите?
     -  Вот вы какая! -  сказал Саша,  - уж сразу  и задушить!  За что такая
жестокость?
     Людмила звонко захохотала и откинулась на спинку кресла.
     -  Задушить!  - восклицала она, -  глупый! совсем  не  так  понял. Я не
руками вас душить хочу, а духами.
     Саша сказал смешливо:
     - А, духами! Ну, это еще куда ни шло.
     Людмила вынула из сумочки распылитель, повертела перед Сашиными глазами
красивый сосудик темнокрасного  с  золотыми  узорами стекла, с гуттаперчевым
шариком и с бронзовым набором, и сказала:
     -  Видите, купила вчера  новый пульверизатор,  да  так и забыла  его  в
сумочке.
     Потам  вынула  большой  флакон с духами,  с темным,  пестрым  ярлыком -
парижская Герле нова Рао-Rоsа. Саша сказал:
     -- Сумочка-то у вас глубокая какая!
     Людмила весело ответила:
     - Ну, не ждите больше ничего, пряничков вам не принесла.
     -  Пряничков, - смешливо повторил Саша. Он  с любопытством смотрел, как
Людмила откупоривала духи, и спросил:
     -- А как же вы их туда нальете без воронки?
     Людмила весело сказала:
     - А воронку-то уж вы мне дадите.
     - Да у меня нет, - смущенно сказал Саша.
     - Да  уж  как  хотите, а воронку мне  подайте,  - смеючись,  настаивала
Людмила.
     - Я бы у Маланьи взял, да у нее в керосине, - сказал Саша.
     Людмила весело расхохоталась.
     - Ах, вы, недогадливый  молодой человек! Дайте  бумажки клочок, коли не
жалко, - вот и воронка.
     -  Ах, в самом деле! - радостно воскликнул Саша: - ведь можно из бумаги
свернуть. Сейчас принесу.
     Саша побежал в свою горницу.
     - Из тетрадки можно? - крикнул он оттуда.
     - Да все  равно,- весело откликнулась Людмила,  - хоть из книжки рвите,
из латинской грамматики, - мне не жалко.
     Саша засмеялся и крикнул:
     - Нет, уж я лучше из тетрадки.
     Он  отыскал  чистую  тетрадь, вырвал  средний  лист  и  хотел бежать  в
гостиную, но уже Людмила стояла на пороге.
     - К тебе, хозяин, можно? - спросила она шаловливо.
     - Пожалуйста, очень рад! - весело крикнул Саша.
     Людмила   села  к  его   столу,   свернула   из   бумаги  воронку  и  с
деловито-озабоченным  лицом   принялась  переливать   духи   из   флакона  в
распылитель.  Бумажная  воронка  внизу и  сбоку, где текла струя, промокла и
потемнела. Благовонная  жидкость  застаивалась  в  воронке  и  стекала  вниз
медленно.  Повеяло теплое, сладкое благоухание от  розы, смешанное  с резким
спиртным запахом.
     Людмила вылила в распылитель половину духов из флакона и сказала:
     - Ну, вот и довольно.
     И принялась завинчивать распылитель. Потом скомкала  влажную  бумажку и
потерла ее между ладонями.
     - Понюхай, - сказала она Саше и поднесла к его лицу ладонь.
     Саша нагнулся, призакрыл  глаза и понюхал. Людмила засмеялась, легонько
хлопнула его  ладонью по губам и удержала  руку на его рте. Саша  зарделся и
поцеловал  ее теплую, благоухающую  ладонь нежным  прикосновением дрогнувших
губ.  Людмила вздохнула, разнеженное  выражение пробежало по  ее миловидному
лицу  и  опять  заменилось привычным выражением  счастливой  веселости.  Она
сказала:
     - Ну, теперь только держись, как я тебя опрыскаю!
     И  сжала  гуттаперчевый  шарик.  Благовонная пыль  брызнула, дробясь  и
расширяясь в воздухе, на Сашину блузу. Саша смеялся и повертывался послушно,
когда Людмила его подталкивала.
     - Хорошо пахнет, а? - спросила она.
     - Очень мило, - весело ответил Саша. - А как они называются?
     - Вот еще, младенец! Прочти  на  флаконе и узнаешь,  -  поддразнивающим
голосом сказала сна.
     Саша прочел и сказал:
     - То-то розовым маслицем попахивает.
     - Маслицем!  - укоризненно  сказала Людмила и легонько хлопнула Сашу по руке.

Людмила обрызгала  Сашу  приторно-пахучими духами.  И  удивил  Сашу  их
запах, сладкий,  но  странный,  кружащий,  туманно-светлый, как  золотящаяся
ранняя, но грешная заря за белою мглою. Саша сказал:
     - Какие духи странные!
     - А ты на руку попробуй, - посоветовала Людмила.
     И дала ему четырехугольную  с округленными  ребрами некрасивую баночку.
Саша поглядел  на  свет,  -  ярко-желтая, веселая жидкость. Крупный, пестрый
ярлык,  французская  надпись, - цикламен от  Пивера. Саша  взялся за плоскую
стеклянную пробку,  вытащил ее,  понюхал духи. Потом  сделал так, как любила
делать  Людмила: ладонь  наложил на горлышко флакона, быстро его опрокинул и
опять  повернул на дно,  растер на  ладони  пролившиеся  капли  цикламена  и
внимательно  понюхал ладонь,  - спирт  улетучился,  остался  чистый  аромат.
Людмила смотрела на него с волнующим ее ожиданием. Саша нерешительно сказал:
     - Клопом засахаренным пахнет немножко.
     - Ну, ну, не ври, пожалуйста, - досадливо сказала Людмила.
     Она также взяла духов на руку и понюхала. Саша повторил:
     - Правда, клопом.
     Людмила  вдруг  вспыхнула,  да так, что  слезинки блеснули  на  глазах,
ударила Сашу по щеке и крикнула:
     - Ах, ты, злой мальчишка! вот тебе за клопа!
     - Здорово ляснула! - сказал Саша, засмеялся и поцеловал Людмилину руку.
-  Что же вы  так  сердитесь,  голубушка Людмилочка! Ну, чем же по-вашему он
пахнет?
     Он не рассердился на удар, - совсем был очарован Людмилою.
     - Чем? - спросила Людмила и  схватила Сашино  ухо, - а вот  чем, я тебе
сейчас скажу, только ухо надеру сначала.
     - Ой, ой,  ой,  Людмилочка,  миленькая,  не буду!  - морщась от боли  и
сгибаясь, говорил Саша.
     Людмила выпустила  покрасневшее  ухо,  нежно  привлекла  Сашу  к  себе,
посадила его на колени и сказала:
     - Слушай: три  духа живут в цикламене,- сладкою амброзиею пахнет бедный
цветок, - это для рабочих пчел. Ведь ты знаешь, по-русски его дряквою зовут.
     - Дряква, - смеючись, повторил Саша, - смешное имячко.
     - Не  смейся,  пострел, -  сказала Людмила, взяла его  за  другое ухо и
продолжала: - сладкая амброзия,  и над нею гудят пчелы, это - его радость. И
еще он  пахнет нежною ванилью,  и  уже это  не для  пчел, а для того,  о ком
мечтают, и это -  его желание, -  цветок и  золотое солнце над ним. И третий
его дух, он  пахнет нежным, сладким телом,  для того, кто любит, и это - его
любовь,  -  бедный цветок и полдневный тяжелый зной. Пчела,  солнце, зной, -
понимаешь, мой светик?
     Саша молча  кивнул  головою.  Его смуглое лицо пылало и  длинные темные
ресницы  трепетали.  Людмила мечтательно  глядела  вдаль: раскрасневшаяся, и
говорила:
     -  Он  радует,  нежный и солнечный цикламен, он  влечет к  желаниям, от
которых сладко  и стыдно, он волнует кровь. Понимаешь,  мое  солнышко, когда
сладко, и радостно, и больно, и хочется плакать? Понимаешь? вот он какой.

Так и сталось, - Людмила пришла. Она  поцеловала Сашу в щеку,  дала ему
поцеловать руку и весело засмеялась, а он зарделся. От Людмилиных одежд веял
аромат влажный, сладкий,  цветочный, - розирис,  плотский  и  сладострастный
ирис,  растворенный  в  сладкомечтающих  розах.

Мне понравилась напарница главного героя. По словам моего супруга: "Ей не в ФБР, а СПА-салоне надо работать". Девочка действительно ангелоподобная, отлично этим пользуется. Забавно за ней наблюдать.

А еще у главного героя есть очаровательная подруга-галлюцинация)))