Судорожным,  сверхчеловеческим  усилием  воли  ему  асе  еще  удавалось
удержать на своем лице зловеще-суровое выражение, сквозь которое готов был
прорваться смех, точно  дикий  конь,  стремящийся  вырваться  на  свободу.
Гуинплен продолжал:
   - Я поднялся сюда из низов. Милорды,  вы  знатны  и  богаты.  Это  таит
опасность.  Вы  пользуетесь  прикрывающим  вас  мраком.   Но   берегитесь,
существует великая сила - заря. Заря непобедима.  Она  наступит.  Она  уже
занимается. Она несет с собой потоки неодолимого света. И кто же  помешает
этой праще взметнуть солнце на  небо?  Солнце  -  это  справедливость.  Вы
захватили в свои руки все преимущества. Страшитесь! Подлинный хозяин скоро
постучится в дверь. Кто порождает  привилегии?  Случай.  А  что  порождают
привилегии? Злоупотребления. Однако ни то, ни другое  не  прочно.  Будущее
сулит вам беду. Я  пришел  предупредить  вас.  Я  пришел  изобличить  ваше
счастье. Оно построено на несчастье людей. Вы обладаете  всем,  но  только
потому,  что  обездолены  другие.  Милорды,  я   -   адвокат,   защищающий
безнадежное дело. Однако бог восстановит нарушенную справедливость. Сам  я
ничто, я только голос. Род человеческий - уста, и я их вопль. Вы  услышите
меня. Перед вами, пэры Англии, я  открываю  великий  суд  народа  -  этого
властелина, подвергаемого пыткам, этого верховного судьи, которого ввергли
в положение осужденного. Я изнемогаю под бременем того, что хочу  сказать.
С чего начать? Не знаю. В безмерном море человеческих страданий  я  собрал
по частям основные доводы моей обличительной речи. Что делать мне  с  ними
теперь? Меня гнетет этот  груз,  и  я  сбрасываю  его  с  себя  наугад,  в
беспорядке. Предвидел ли я это? Нет. Вы удивлены? Я тоже. Еще вчера я  был
фигляром, сегодня я лорд.  Непостижимая  прихоть.  Чья?  Неведомого  рока.
Страшитесь! Милорды, вся лазурь  неба  принадлежит  вам.  В  беспредельной
вселенной вы видите только ее праздничную сторону; знайте же,  что  в  ней
существует и тьма. Среди вас я - лорд Фермен Кленчарли, но  настоящее  мое
имя - имя бедняка: меня зовут Гуинплен. Я - отверженный; меня выкроили  из
благородной ткани по капризу короля. Вот моя  история.  Некоторые  из  вас
знали моего отца, я не знал его. Вас связывает с ним то,  что  он  феодал,
меня - то, что он изгнанник. Все, что сотворил  господь  -  благо.  Я  был
брошен в бездну. Для чего? Чтобы  измерить  всю  глубину  ее.  Я  водолаз,
принесший со дна ее жемчужину - истину. Я  говорю  потому,  что  знаю.  Вы
должны выслушать меня, милорды. Я все видел, я все  испытал.  Страдание  -
это не просто слово, господа счастливцы. Страдание - это нищета, я знаю ее
с детских лет; это холод, я дрожал от него; это голод, я вкусил  его;  это
унижения, я изведал их; это болезни, я перенес их; это позор, я испил чашу
его до дна. И я изрыгну ее  перед  вами,  и  блевотина  всех  человеческих
бедствий, забрызгав вам ноги, вспыхнет  огнем.  Я  колебался,  прежде  чем
согласился прийти сюда, ибо у меня есть другие обязанности. Сердце мое  не
с вами. Что произошло во мне - вас не касается; когда человек, которого вы
называете приставом черного  жезла,  явился  за  мной  от  имени  женщины,
которую  вы  называете  королевой,  мне  на  одну  минуту   пришла   мысль
отказаться. Но мне показалось, будто незримая рука толкает меня сюда, и  я
повиновался. Я почувствовал,  что  мне  необходимо  появиться  среди  вас.
Почему? Потому, что вчера еще на мне были  лохмотья.  Бог  бросил  меня  в
толпу голодных для того, чтобы я говорил о них  сытым.  О,  сжальтесь!  О,
поверьте,  вы  не  знаете  того  гибельного  мира,  к  которому  будто  бы
принадлежите. Вы стоите так высоко, что находитесь вне его пределов. О нем
расскажу вам я. У меня достаточный опыт. Я пришел от тех, кого угнетают. Я
могу сказать вам, как тяжел этот гнет. О вы, хозяева жизни, знаете ли вы -
кто вы такие? Ведаете ли вы, что творите? Нет, не  ведаете.  Ах,  все  это
страшно... Однажды ночью, бурной ночью, еще совсем ребенком, вступил  я  в
эту глухую тьму, которую вы называете обществом. Я был сиротой,  брошенным
на произвол судьбы, я был совсем один в этом беспредельном мире. И первое,
что я увидел, был закон, в образе виселицы; второе - богатство,  в  образе
женщины,  умершей  от  голода  и  холода;  третье  -  будущее,  в  "образе
умирающего ребенка; четвертое - добро, истина  и  справедливость,  в  лице
бродяги, у которого был только один спутник и товарищ - волк.
   В  эту   минуту   Гуинплен,   охваченный   душераздирающим   волнением,
почувствовал, что к горлу у него подступают рыдания.
   И одновременно с этим - о ужас!  -  его  лицо  перекосилось  чудовищной
гримасой смеха.
   Этот смех был до того заразителен, что все  присутствующие  захохотали.